Кошта река вологодской области

Вологодская обл., река Кошта

Чтобы попасть на реку Кошту, нужно сесть в электричку. Ехать минут двадцать через серые дымящиеся заводские постройки и прыгнуть в грязный сугроб, под которым должен находиться перрон. Затем неудобно семенить по шпалам вдоль бескрайних товарных составов, ожидающих сортировки, и, наконец, свернуть на лесную тропинку, натоптанную неугомонной рыбацкой братией из числа пенсионеров. Да, Кошта – место, часто посещаемое коллегами старшего поколения. Наверное, из-за цены билетов. Полная стоимость в один конец составляет целых тринадцать рублей. Если учесть скидку в пятьдесят процентов для обладателей пенсионного удостоверения, то получается… Впрочем, наверное не только это привлекает на реку рыболовов старшего поколения. Скорее, привычка и воспоминания минувших дней. Когда автомашины были редкостью, когда в пригородных автобусах не было свободного места, а электричка ходила, казалось, всегда и была «резиновой». Нет? Тогда что могло привлекать и до сих пор привлекает любителей рыбалки на Коште, туда, где она, зажатая по берегам несколькими череповецкими заводами тяжелой индустрии, наконец, вырывается на свободу, вливаясь в Шексну, которая, в свою очередь уже и не река здесь вовсе, а начало Рыбинского водохранилища со своими просторами? Ведь идти от станции нужно около часа даже рыбакам, еще не ведающим седых волос на висках. Ответ очевиден и лежит на поверхности, хотя на первый взгляд может показаться, что он прячется сейчас подо льдом. В Кошту из моря заходит рыба. Причем, самая разнообразная. Здесь можно встретить и косяк леща со своими клыкастыми «пастухами», и сорогу, вплоть до морской, и плоскую, отливающую синевой густеру. Здесь может клюнуть синец, окунь и даже карась. Говорят, заводы сливают в реку отработанную теплую воду, которая привлекает рыбу. Скорее всего, вода отличается не только температурой. Но это нам достоверно не ведомо. Любой директор завода ответит, что выбросы находятся в границах допустимых экологических норм. У заводов есть свои природоохранные и очистные подразделения, которые не оставят в беде начальство. Иначе их оставит оно. Независимый экологический анализ стоит денег. Деньги есть у заводов. Круг замыкается.

И хотя некоторым заводам уже больше пятидесяти лет, река много старше этих индустриальных монстров и всегда была нерестовой. Вот, скорее всего, поэтому и влечет сюда рыбу древний генетический инстинкт, передающийся от поколения к поколению.

Чтобы ловить на Коште, не требуется дорогих импортных снастей, и всю оснастку можно ставить потолще. Очень часто может случиться так, что за десятком клюнувших небольших, до ста грамм, сорожек или ершей, может «ввалиться» лещ более килограмма, или позарится на вашу мормышку горбатый красноперый окунь. Поэтому рыболовы ледобурами малого диаметра здесь не пользуются. В ходу обычные стотридцатки. Исключительно отечественного производства или самоделки, на которые ставится обычный комплект простеньких ножей. Да и нет у обычного коштинского рыболова другого ледобура, а если бы даже и был, например, хоть тот же финский или шведский, умудренный опытом седой рыболов его бы на эту реку не взял. Когда ветер с заводов на реку, лед покрывается слоем сажи или чего еще, и приобретает серый грязный оттенок. Но цвет, хоть и не сильно радует глаз, не столь важен. На льду оседает и образуется абразив, который через две-три просверленных лунки может затупить импортные ножи. А отечественные, как ни странно, выдерживают дольше, к тому же стоят дешевле и их можно иметь несколько комплектов.

Сегодня нам «повезло» и ветер дует в другую сторону от реки. То есть на город дымят заводские трубы. Хотя уже конец марта, а весной пока отдает лишь слегка. Снегу в этом году очень много и передвижение по льду, под которым проступает вода, превращается в испытание. Сырой серый лед едва поддается бурению. Народу на реке не больше десятка. Двум рыболовам под восемьдесят. Остальные помладше. Мы с приятелем выглядим здесь желторотыми юнцами. От ветра качаются сосны, что чудом уцелели на правом берегу. На левом же высятся черные горы шлака, постоянно гудят бульдозеры. Шлак осыпается с характерным шелестом вниз. Доносится крик чаек. Дальше, за шлакоотвалом, «пристроилась» городская свалка. Ее не видно отсюда, но орущие птицы напоминают нам об этом. Чайки всю зиму живут на свалке и находят там пропитание. Но можно сосредоточиться на кивке, пропуская мимо ушей посторонние «индустриальные» звуки, повернуться спиной к левому неприглядному берегу, подставив теплому весеннему ветру лицо, изредка поглядывая, как сквозь низкую облачность пытается пробиться редкий светлый луч и коснуться верхушек темнеющих сосен противоположного берега.

Клев отменный. Хотя рыбка нынче невелика. До обеда уже многие могут похвастать тремя – четырьмя десятками окуней, иногда проскакивают мерные сорожки.

После обеда мы с приятелем, пресытившись обозреванием заводских окрестностей, уходим ближе к острову Ваганиха, где находим интересное место с выраженными перепадами глубин: если в одной лунке около двух метров, то может оказаться так, что, просверленная в полутора метрах рядом, лунка будет с глубиной в метр тридцать. На таких кочках на безмотыльные мормышки просто отлично берет двухсотграммовая сорожка. Клев усиливается под вечер, когда уже нужно спешить к электричке. Группу опытных рыболовов, ушедших со льда много раньше нас, настигаем уже лишь на станции.

Источник

Река Кошта на карте, Вологодская область

На моем сайте так же вы можете увидеть список всех рек Вологодской области по алфавиту и посмотреть все реки России вообще!

Ухтомица
Хайнобовка
Чёрная Угормица
Шовеньга
Шорга
Шурбовка
Ваня
Веенка
Веуч
Ворожа
Звана
Ивановский
Ижина
Кать
Кирва
Кобожа
Колодня
Косинка
Маравруша
Мартыновка
Мезга
Молога
Острожня
Сенна
Талец
Тресна
Ундроса
Шалочь
Шарица
Ястребиха
Верхняя Кизьма
Искуш
Коенга
Кумжа
Молюк
Нижняя Кизьма
Пунгул
Пунгул Вальгский
Пундуга
Пухманга
Пухменьга
Сибская
Содошка
Томашница
Тоя
Уненга
Чивица
Шапша
Горюн
Лидь
Песь
Ратца
Смердомка
Устенка
Харзинка
Андобка
Барка
Бодье
Большой Юг
Глухая Репа
Даравка
Ильмеза
Имая
Искра
Ишмик
Кисовка
Колоденка
Конома
Кошта
Кучесара
Ледбал
Малый Южок
Маткома
Мачевка
Музга
Мусорка
Мякса
Нелаза
Пишковка
Подзагорская
Пурновка
Репа
Соренжа
Судьбица
Тулша
Уломка
Чермакса
Чермасола
Чернуха
Чимсора
Чистовка
Чуровка
Шарма
Ягорба
Кольдюга
Охотка
Роица
Согожа
Угла

Республики РФ

Республика Адыгея (Адыгея) (Майкоп)
Республика Алтай (Горно-Алтайск)
Республика Башкортостан (Уфа)
Республика Бурятия (Улан-Удэ)
Республика Дагестан (Махачкала)
Республика Ингушетия (Магас)
Кабардино-Балкарская Республика (Нальчик)
Республика Калмыкия (Элиста)
Карачаево-Черкесская Республика (Черкесск)
Республика Карелия (Петрозаводск)
Республика Коми (Сыктывкар)
Республика Марий Эл (Йошкар-Ола)
Республика Мордовия (Саранск)
Республика Саха (Якутия) (Якутск)
Республика Северная Осетия — Алания (Владикавказ)
Республика Татарстан (Татарстан) (Казань)
Республика Тыва (Кызыл)
Удмуртская Республика (Ижевск)
Республика Хакасия (Абакан)
Чеченская Республика (Грозный)
Чувашская Республика — Чувашия (Чебоксары)

Федеральные округа РФ

Центральный федеральный округ
Южный федеральный округ
Северо-Западный федеральный округ
Дальневосточный федеральный округ
Сибирский федеральный округ
Уральский федеральный округ
Приволжский федеральный округ
Северо-Кавказский федеральный округ

Московская
Свердловская
Челябинская
Воронежская
Кемеровская
Вологодская
Новосибирская
Иркутская
Белгородская
Смоленская
Рязанская
Брянская
Псковская
Мурманская
Курганская
Калининградская
Новгородская
Амурская
Астраханская
Нижегородская
Самарская
Саратовская
Тульская
Тюменская
Владимирская
Ярославская
Курская
Ивановская
Томская
Ульяновская
Костромская
Магаданская
Ленинградская
Ростовская
Волгоградская
Тверская
Кировская
Архангельская
Калужская
Оренбургская
Омская
Пензенская
Липецкая
Тамбовская
Орловская
Сахалинская

Источник

Экстремально высокие загрязнения на водных объектах Вологодской области

В 2010 году экстремально высокие (ЭВУЗ) и высокие уровни загрязнения (ВУЗ), в основном, наблюдались на водных объектах области, испытывающих наибольшее негативное антропогенное воздействие, вЂ“ реках Пельшма, Кошта, Вологда.

Основные причины возникновения экстремально высоких и высоких уровней загрязнения на водных объектах области — недостаточная эффективность очистки сточных вод на предприятиях, а также аварийные ситуации, связанные с поступлением неочищенных стоков в водные объекты.

Информация об экстремально высоких и высоких уровнях загрязнения приведена в таблице 1.4.

По сравнению с 2009 годом количество случаев ЭВУЗ и ВУЗ увеличилось с 23 до 38 раз (в 1,6 раза), в том числе количество случаев ЭВУЗ увеличилось с 5 до 6 (в 1,2 раз), количество случаев ВУЗ вЂ“ с 18 до 29 (в 1,6 раз).

В 2010 году количество зарегистрированных случаев ЭВУЗ и ВУЗ на р. Пельшма незначительно выросло вЂ“ 14 (2009 — 12). В течение года ГУ «Вологодский центр по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды» на р. Пельшма зарегистрировано 4 случая ЭВУЗ, 10 случаев ВУЗ по таким показателям, как фенол, лигносульфонаты, ХПК, БПК5, растворенный в воде кислород.

Причинами случаев ЭВУЗ и ВУЗ являются:

1) нарушение ООО «Сухонский ЦБК» и ООО «Сокольский ЦБК» установленных нормативов качества сточных вод при их отведении на ООСК г. Сокол;

2) морально устаревшая технология очистки сточных вод, применяемая на ООСК г.

Сокол и не позволяющая обеспечить очистку поступающих промышленных и хозяйственнобытовых сточных вод до нормативов допустимого сброса. Превышения отмечаются по всем 17-ти нормируемым показателям.

3) высокие среднесуточные температуры, низкая водность водного объекта.

Несмотря на проводимые МУП УК «Соколпромводоочистка» с 2002 года работы по реконструкции системы аэрации аэротенков ООСК г. Сокол, качество воды р. Пельшма по показателю УКИЗВ остается в пределах категории В«экстремально грязнаяВ» (УКИЗВ2010=7,89, УКИЗВ2009=7,29, УКИЗВ2008=7,63). Связано это с тем,В что ООСК г. Сокол не справляются с очисткой стоков, поступающих с ОАО В«Сокольский ЦБКВ» и ООО В«Сухонский ЦБКВ», осуществляющих сброс сточных вод в систему муниципальной канализации на основании договора. Вышеуказанные организации относятсяВ к предприятиям федерального уровня государственного экологического контроля.

Количество зарегистрированных случаев ВУЗ на р. Вологда в 2010 году осталось на уровне 2009 г. — 5.

Несмотря на проводимые МУП ЖКХ В«ВологдагорводоканалВ» мероприятия по реконструкции ОСВ и ОСК г. Вологда, качество воды р. Вологда (2 км ниже г. Вологда) показателю УКИЗВ ухудшилось перейдя из категории В«грязнаяВ» в категорию В«очень грязнаяВ» (УКИЗВ2010=6,02, УКИЗВ2009=5,54, УКИЗВ2008=5,03, УКИЗВ2007=5,32).

Случаи ВУЗ на р. Вологда напрямую связаны с аварийными ситуациями на КНС и сетях хозяйственно-бытовой канализации, эксплуатируемых МУП ЖКХ В«ВологдагорводоканалВ», а также на сетях других промышленных предприятий города.

В конце 2009 вЂ“ начале 2010 года МУП ЖКХ В«ВологдагорводоканалВ» выполнены работы по предотвращению попадания неочищенных сточных вод в рр. Содима, Шограш, Вологда. За счет средств предприятия произведены работы по перекладке канализационных сетей в районе Советского проспекта, ул. Турундаевская, Элеваторная, Молодежная, Московская общей протяженностью 900 м.

МУП ЖКХ В«ВологдагорводоканалВ» относится к предприятиям федерального уровня государственного экологического контроля. Информация об аварийных ситуациях в Департамент и Управление Росприроднадзора по Вологодской области в течение 2010 года не поступала.

В 2010 году по сравнению с 2009 годом количество случаев ВУЗ на р. Кошта снизилось с 6 до 5 (в 2008 г. вЂ“ 10 случаев). Качество воды р. Кошта (в черте г. Череповца) по показателю УКИЗВ остается в пределах категории В«грязнаяВ», снижаясь незначительно (УКИЗВ2010=6,11, УКИЗВ2009=6,29, УКИЗВ2008=6,45, УКИЗВ2007=6,92).

Загрязнение р. Кошта азотом нитритным, азотом аммонийным и цинком связано с несоблюдением установленных нормативов допустимого сброса загрязняющих веществ в водный объект ОАО В«СеверстальВ», ОАО В«АммофосВ» — предприятиями федерального уровня экологического контроля.

В соответствии с Планом водоохранных мероприятий ОАО В«АммофосВ» в 2010 году производились работы по строительству объединенного шламонакопителя фосфогипса, реконструкции сооружений и сетей канализации.

ОАО В«СеверстальВ» в 2010 году включено в стратегическую инвестиционную программу 2010 вЂ“ 2020 гг. мероприятие по реконструкции единой фильтровальной станции, в настоящее время выполняются предпроектные проработки.

Причиной высокого уровня загрязнения водного объекта послужила аварийная ситуация: в ночь с 4 на 5 апреля в результате разрыва запорного вентиля цистерны в„– 4 нефтебазы СПК (колхоз) В«НиколоторжскийВ», являющегося объектом федерального уровня государственного экологического контроля, произошла утечка 12,058 т дизельного топлива в отстойный ров обваловки нефтебазы. Вследствие загрязнения прилегающей к АЗС территории в период таяния снега нефтепродукты через отводящую канаву попали в ручей, впадающий вВ оз. Никольское (в 150 метрах от водозабора с. Никольский Торжок). Лед, стоявший на озере, послужил естественным препятствием, предотвратившим растекание дизельного топлива по поверхности озера. Дизтопливо распространилось вдоль береговой линии водного объекта, не имевшей ледяного покрова. В озеро попало порядка 20 вЂ“ 22 литров топлива. Путем установки боновых загряждений, устройством 4 нефтеловушек, засыпкой их опилками и сорбентом, а также откачкой мотопомпой и вакуумными насосами удалось локализовать утечку у береговой полосы водного объекта. Общие затраты на ликвидацию последствий составили 775578 руб.

Управлением Росприроднадзора по Вологодской области приняты меры административного воздействия. Общая сумма штрафов составила 33,0 тыс. руб.

Реки Нелаза, Суда

Экстремально высокие и высокие уровни загрязнения водного объекта вызваны аварийной ситуацией на ОАО В«АммофосВ»: прорыв дамбы шламонакопителя в„– 3.

Таблица 1.4. Значения экстремально высоких и высоких уровней загрязнения водных объектов, зафиксированных в 2010 г. (доли ПДК).

Источник

Кошта река вологодской области

ИЕВЛЕВО, д. Киснемского с/с Вашкинского р-на. В XVII в. селение называется Иевлева Гора. После Смутного времени правительство наделило поместьем д. Иевлевой Горой служилого человека Л. В. Панова, выходца из Смоленского края (ПО Вол, II, 359). От полного м. л. и. Иев. В д. Глушково Белозерского уезда проживал, например, в конце XV в. Иев Терехов (АСЭИ, II, № 332). Компонент Гора утрачивается не ранее XVIII в.
ИЛЕЗСКИЙ ПОГОСТ, с, центр Илезского с/с Тарногского р-на. В переписных книгах Важского уезда конца XVII в. упоминается Илезская волость и погост (церковное селение) Илезский (ПК Важ и Уст 1692, 620). Илезский – по названию р. Илезы, па которой расположен. Гидроним Илеза финно-угорского происхождения. Возможно, слово восходит к вепс. tiliizele – ‘вверх (по течению)’, uliihaks – ‘наверх’ (СВЯ, 654). Выходит, Илеза – это верховье р. Кокшеньги, ее исток.
ИЛЬИНСКАЯ ПОПОВКА, д. Михайловского с/с Харовского р-на. В XVI в. селение называлось Ильинским погостом. Наименование получило по церкви: «Погост Ильинский на p. Toe, а на погосте церковь. Илья пророк» (ПДК Вол 1589, 105). Изменение ойконима связано с историей слова погост. В XVII – XVIII вв. в вологодских говорах под влиянием московского диалекта у него развивается значение ‘кладбище’. Называть селение погостом – кладбищем стало неудобно, поэтому многие топонимы с этим словом изменились. В данном случае погост заменяется словом поповка (Ильинская поповка), которое указывает на социальный состав обитателей селения. Изменение названия происходит не ранее XVIII в.
ИЛЬИНСКОЕ, с, центр Ильинского с/с Череповецкого р-на. Селение впервые упоминается в грамоте XV в. Оно принадлежало И. А. Кнутову из рода богатых белозерских землевладельцев Монастыревых. В 1471 г. тот пожаловал с. Ильинское Кирилло-Белозерскому монастырю (АСЭИ, II, № 212).
«Пожалование» было подтверждено грамотой Ивана Грозного: «. в Кириллов монастырь. дал И. А. сын Кнутов. д. Ильинскую, да к той же деревне пожня за Шексною, против Мостища» (Арх. Стр., I, 396). Позже с. Ильинское перешло во владение Череповецкого Воскресенского монастыря. Названо по церкви.
ИЛЬМОВАТИЦА, д. Воробьевского с/с Сокольского р-на. В XVI в. называлась Ильмоватик, принадлежала Дионисиеву Глушицкому монастырю, состояла из четырех дворов (ПК Вол 1543, 65). В первой четверти XVII в., в период польско-литовского нашествия, деревня была разорена. В описании начала XVII в. сообщается о пустоши Ильмоватик. Наименование по р. Ильмоватик. В древнерусском языке слово ильм (илем) выступало в значении ‘вяз’, ильмовый – ‘вязовый’ (Сл РЯ XI – XVII, VI, 224). А для названий ручьев характерен на русском Севере суффикс -оватик (Дор – Дороватик, Лом – Ломоватик, Ильм – Ильмоватик). Иными словами, Ильмоватик – ручей, берега которого поросли вязом, вязовый ручей. В XVII в. водоток стал называться Ильмоватица (ручей, река), наименование распространилось и на деревню.
ИРДАНОВО, д. Краснополянского с/с Никольского р-на. Упоминается в источниках начала XVII в.: «В Никольской слободке. д. черная Ирданово на рчк. Ирдановице, и в ней 3 двора» (ПК Уст 1624, л. 539). Название получила по реке, на которой расположена. Гидроним Ирдановица (Ирдановка) восходит к слову древнерусского языка иордань (в говорах ирдан, ирдань, ердань), обозначавшему ‘прорубь с помостом и временной часовней для совершения обряда освящения воды и купания’ (Сл РЯ XI – XVII, VI, 247). В тотемских говорах ердан – ‘прорубь’.
ИРДОМАТКА, д., центр Ирдоматского с/с Череповецкого р-на. Название впервые отмечено в документах конца XV в.: «А та д. Ирдаматка стоит промеж его (Михаила Губы Стогинина) деревнями» (АФЗХ, I, № 288). Упоминается в книгах второй половины XVI в.: «. д. Ирдоматка, а в ней крестьян 7 дворов» (ПКЕ Белоз 1585, 15). Вторая часть топонима восходит к вепс. матк- (мотк-), что означает ‘путь, переход’. По мнению А. К. Матвеева, Ирдоматка – путь на Ирдму. Если бы в Белозерском крае только селение, расположенное к северу от Череповца по направлению к Ирме, называлось Ирдоматкой, с мнением А. К. Матвеева можно было бы согласиться. Но как быть с тем, что ряд пустошей в Череповецком крае, никак не тяготеющих к Ирме, тоже зовется Ирдоматка? По-видимому, вопрос об этимологии этого топонима нельзя считать решенным.
ИРМА, д. Ершовского с/с Шекснинского р-на. В документах начала XV в. речь идет о реке и округе Ирдма (АСЭИ, II, № 56, 57, 153). В грамоте 1472 г. упоминается с. Ирдомское (там же, № 218). Название округа (стана) и селения восходят к финно-угорскому гидрониму Ирдма, происхождение которого остается неясным. В вепсском языке имеются коренные элементы ird – ‘наружная, внешняя сторона’, -та – ‘земля’ (СВЯ, 149), но как они связаны с гидронимом Ирдма, пока сказать трудно. В XVI – XVII вв. произошло звуковое изменение топонима, обусловленное выпадением звука д: Ирдма > Ирма. Название Ирма (волость) отмечено уже в писцовых книга 1678 г. (ПК Белоз, 8).
ИСАДЫ, д. Стреленского с/с Великоустюг-ского р-на. В документах 1217 г. отмечен г. Исады в Рязанской земле, в источниках 1328 г. Исады – урочище в Новгородской земле и т. д. (Барсов, 85), что свидетельствует о древности топонима. Название восходит к существительному исады, которое бытовало в древнерусском языке в значениях ‘пристань, место высадки на реке’, ‘место погрузки на суда, где сосредоточивают товар’ (СРНГ, XII, 212), дано по местоположению селения, возникшего на берегу реки около пристани, места погрузки и хранения товаров.
Такого же происхождения ойконим Исады в Грязовецком, Кичменгско-Городецком, Междуреченском р-нах.
ИСТОК, д. Орловского с/с Великоустюгского р-на. В начале XVII в. зафиксирована под двумя наименованиями: «Волость Орлова. д. черная Прокофьевская, а Исток то ж на оз. и на р. Югу, 4 двора» (ПК Уст 1623, л. 254 об.). В Списках селений середины XIX в. (383) Прокофьевская является официальным названием, а Исток – неофициальным. Вытеснение топонимом Исток названия Прокофьевская развивается во второй половине XIX – XX в. Топоним восходит к слову исток – ‘начало реки, протока’, ‘рукав, соединяющий два озера или озеро с рекой’ (Сл РЯ XI – XV11, VI, 326) и отражает местонахождение деревни – рядом с истоком или протокой.
ИСТОПНАЯ, д. Верхнешарденгского с/с Великоустюгского р-на. Названа по гидрониму: от прилагательного истопная, что значит ‘текущая из топи, болота’. В Списках селений середины XIX в. (371) сообщается о д. Истопной при рчк. Истопенке, 6 дворов. Там же называется д. Истопенский Починок, 9 дворов.
КАДНИКОВ, г. р. п. Сокольского р-на. В конце XV в. место, где теперь стоит город, называлось Кадниковской пустошью (Степановский, 46). В документах XVII в. среди селений Засодимской волости упоминается уже д. Кадникова (ДПВК, 67). Деревня лежала на путях к Вятке, В. Устюгу и Архангельску и была значительным населенным пунктом (Веселовская, 80). В 1870 г. была преобразована в город, который стал центром Кадниковского уезда.
Название пустоши, а затем селения восходит к русскому м. л. и. Кадник. Например, отца костромского вотчинника Данилы звали Кадником, Богдан Кадников проживал в начале XVII в. в Белозерье (Он., 130). Кадниками в местных говорах называли бондарей – людей, изготовлявших бочки, кадки. Жители селения с давних пор занимались выделкой деревянной посуды, кадок. Бочка изображена в гербе уездного города (Степановский, 46). КАДУИ, ж.-д. ст., р. п., центр Кадуйского р-на. В переписных книгах XVII в. приводится искаженное название селения волости Андога – д. Кудая (ПК Белоз 1678, л. 29). Селение названо по небольшой реке, протекавшей вблизи. В описаниях Пусторадицкого прихода отмечается, что р. Кадуй течет всего на 10 верст и больше похожа на ручей, чем на речку (НС, V, 183 – 185). Этимология топонима неясна.
КАЗАКОВО, д. Городищенского с/с Нюксенского р-на. Селение отмечено в писцовой книге начала XVII в.: «Городищенская волость, черная д. Казакове на рчк. Городишной» (ПК Уст 1624, л. 271). От м. л. и.-прозвища, широко распространенного на русском Севере в XIV – XVI вв. В белозерских документах XV в. упоминаются, например, монастырский работник Казак, послух (свидетель) Казак Семен Григорьев и др. (АСЭИ, II, № 268, 286). Слово казак сохранилось в вологодских говорах в значении ‘наемный работник, батрак’ (СРНГ, XII, 306).
Такого же происхождения ойконим Казаково в Калчковеком с/с Вытегорского р-на, Никольском – — Тотемского.
КАЗАРИНОВО, д. Боровецкого с/с Сокольского р-на. Название восходит к древнерусскому м. л. и. Казарин, широко распространенному на Руси в XV – XVII вв. (Коломна, Владимир, Переяславль и др.), имя же, в свою очередь, – к этнониму козарин. Козаре (хазары) – тюркская народность на территории Восточной Европы (Ф, II, 278).
От этого же имени образовался топоним Казарино в Трофимовском с/с Кичменгско-Городецкого р-на.
КАЗНАКУРЬЕВО, д. Двиницкого с/с Сокольского р-на. В XVII в. селение называется Казнакурье (ПК Вол 1678, 321). Ойконим восходит к финно-угорским языкам, состоит из двух топооснов. Древний вид первой был, по-видимому, канза (фин. kansa – ‘народ, люди’, карел, kansa – ‘народ, люди, общество’, вепс. kanz – ‘семья’. – Матвеев, 1969) – это ‘общий, принадлежащий всем жителям’. Вторая основа курья (коми kurja – ‘залив’) – ‘залив реки или озера’, ‘слепой рукав реки’ (СРНГ, XVI, 150; Ф, II, 431). Иными словами, Канзакурье – принадлежащий всем, общий залив или заболоченный рукав реки. Селение, возникшее поблизости, получило такое же название. Под действием народной этимологии Канзакурье изменяется в Казнакурье. Подравнивание же топонима Казнакурье под общий словообразовательный тип названий селений на -ево, -ово развивается в XVIII – XIX вв. (Казнакурье >Казнакурьево).
КАЛИТИНСКАЯ, Д. Морозовского с/с Верховажского р-на. В Списках селений середины XIX в. (73) значилась под двумя названиями – д. Калитинское и Заречье близ р. Пежмы. От м. л. и.-прозвища Калита, активного в древней Руси. В конце XIV в. ключником Кирилло-Белозерского монастыря был, например, некий Калита (АСЭИ, II, № 14). Вспомним также русское имя московского кн. Ивана Калиты. В древнерусском языке слово калита значило ‘род кошелька, кожаного мешочка для денег, который подвешивался к поясу’ (Сл РЯ XI – XVII, VII, 36). Человек, носящий такой кошелек, мог именоваться Калитой.
КАМЕННИК, д. Визьменского с/с Белозерского р-на. Названа по гидрониму: Каменник на русском Севере – ‘речка или ручей с каменистым дном’. Существительное каменник употребляется в значениях ‘бугристое дно реки с ямами’, ‘участок с каменистой почвой’, ‘груда камней’ (СРНГ, XIII, 10).
КАМЕШНИК, д., центр Камешниковско-го с/с Шекснинского р-на. Упоминается в грамоте 1574 г.: «На Камешнике церковь Дмитрия чудотворца» (Арх. Стр. I, 519). В переписной книге XVII в. среди селений на р. Ковже указывается д. Камешник (ПК Бе-лоз, 1678, 370). Ойконим отражает геолого-почвенные особенности местности, восходит к древнерусскому слову камешник – ‘каменистое место, каменная гряда’ (Сл РЯ XI – XVII, VII, 47). Селение, возникшее поблизости от каменной гряды, могло именоваться Камешником.
Такого же происхождения ойконим Камешник в Перцовском с/с Грязовецкого р-на.
КАСТИХА, д. Плосковского с/с Грязовецкого р-на. В документе начала XVII в. сообщается о том, что д. Кастиха на рчк. Кокуе принадлежала Антониде жене Сапогова (ПО Вол 1619, I, 77). От древнерусского м. л. и. Касть. В новгородских источниках XV в. упоминается крестьянин Касть Васко (Туп., 175). Прозвище восходит к слову касть, которое употребляется в севернорусских говорах в ряде значений: ‘сор, мусор, дрянь’, ‘мышь, крыса и другой гад’, ‘вред, убыток’. Кастью могут назвать подлого человека (СРНГ, XIII, 118).
КАЧАЛКА, д. Боровецкого с/с Сокольского р-на. В начале XVII в. д. Качалка на р. Сухоне и на рчк. Качалке принадлежала помещику Г. Олябьеву, она пострадала от нашествия польско-литовских орд и состояла из одного жилого двора (ДК Вол 1615, л. 297 об.). От древнерусского м. л. и. Качало. Так, в памятниках XV – XVI вв. упоминаются новгородский крестьянин Качало Григорий, псковский посол в Москве Харитон Качалов и др. (Он., 137). Ойконим оказался вовлеченным в активную в южной части Вологодского уезда словообразовательную модель на -ка (Качалка, как Скородумка, Круголка и др.).
К имени Качало восходят ойконимы Качалка в Череповецком р-не и Качалово в Бабаевском и Грязовецком.
КЕКУР, дд. Верхнеентальского и Нижнеентальского с/с Кичменгско-Городецкого р-на. В качестве «новоприбылой, что распахали крестьяне вновь» отмечена д. Мердус, а Кекур то ж на рчк. Маелге в книгах XVII в, Устюжского уезда (ВОКМ, № 2134, л. 121 об.). Состояла из двух дворов, в которых жили половники (работники). В Списках селений середины XIX в. (187) упоминается д. Березовый Кекур, при колодцах, 14 дворов. Происходит топоним от существительного кекур, известного в говорах в значениях ‘высокая конусообразная скала на берегу’, ‘скалистый мыс’, иногда ‘правильной формы бугор’. В Пермской области кекорка – ‘возвышенность’. Сопоставляют с фин. кеко – ‘копна’ (СНГТ, 269).
КИРИЛЛОВ, г. р. п., центр Кирилловского р-на, расположен между озерами Сиверским, Долгим и Лунским, при впадении р. Свияги в оз. Сиверское. Город получил название по монастырю, основанному в 1397 г. выходцем из Симонова монастыря монахом Кириллом. В XV – XVI вв. Кирилло-Белозерский монастырь являлся самым крупным феодальным хозяйством на русском Севере. С ростом монастыря росла слобода, жители которой работали в монастырском хозяйстве. В 1776 г. подмонастырская слобода была переименована в г. Кириллов.
КИУЙ, с. Киснемского с/с Вашкинского р-на. Гидроним Кивуй (Киуй) впервые упоминается в грамоте 1448 г. (АСЭИ, II, № 104). В документах второй половины XV в. сообщается о слободке Кивой, а в грамоте середины XVI в. отмечено уже «в Заозерском стану сельцо Кивуй на усть-рчк. Кивуя у Белаозера» (там же, № 185, 316). Названо селение по реке. Кивуй – слово угро-финского происхождения: в фин., карел., вепс., эст. kivi – ‘камень’ (Матвеев 1969). Кивуй – река с каменистым ложем. В русском языке этому названию соответствуют топонимы Каменка, Камешница.
КИЧМЕНГСКИЙ ГОРОДОК, с., центр Кичменгско Тородецкого р-на, расположено на р. Юг ниже впадения в нее р. Кичменги. В XV – XVI вв. селение именовалось городком (крепостью) и предназначено было отражать набеги вражеских полчищ. Вот что сообщает, например, Устюжский летописец: «1468 г. . проходили татарове казанские ратью. взяли городок Кичменгу и огнем сожгли и с людьми» (ХИВГ, 14). Судя по документам, селение оставалось крепостью и в начале XVII в.: «В Кичменгской волости городок Кичменгской. деревянной, рублен в клетки, а в нем на воротах колокольня, да башня отводная, да 45 городен. А на городке наряд 25 пищалей ручных да 11 пищалей затинных. да у городка же на площади дворцы оброчные бобыльские» (ПК Уст 1624, л. 488 – 488 об.). Одна из пяти деревянных башен стояла до 1830 г. (Семенов, II, 611). Этимология топонима прозрачна. Кичменгский – по названию р. Кичменги, следовательно, Кичменгский городок – это Кичменгская крепость. С исчезновением такой разновидности селений слово городок перестает употребляться в значении ‘крепость’. Населенный пункт начинают именовать селом, а городок становится вторым компонентом топонима: городок Кичменгский>с. Кичменгский Городок.
КЛЕПИКОВСКАЯ, д. Раменского с/с Сямженского р-на. В начале XVII в. д. Клениковская на рчк. Toe, состоявшая из трех дворов, принадлежала кн. Д. И. Вадбальскому (ПО Вол 1627, II, 46). В Списках селений середины XIX в. (153) она упоминается под двумя названиями: Клепиковская и Верденга Малая, второе – по р. Верденге. Первое произошло от древнерусского м. л. и.-прозвища Клепик (Кляпик). В новгородских книгах отмечен крестьянин Кляпа, в московских – Клепик (Он., 144; Туп., 239). Прозвище образовалось от существительного клепик, которое употреблялось в древней Руси в значениях ‘нож’, ‘изогнутый клин, костыль’ (Сл РЯ XI – XVII, VII, 165). Клепыш – ‘кривой, согнутый’ (ЭССЯ, IX, 35).
Такого же происхождения ойконим Клепиково в Великоустюгском, Грязовецком, Кичменгско-Городецком р-нах.
КЛИМШИН БОР, д., центр Визьменского с/с Белозерского р-на. В писцовой книге XVII в. сообщается о д. Климшиной на р. Визьме (СПК Белоз 1678). Название Климшин Бор возникает не ранее XIX в. От неполного м. л. и. Климша (Климент>Клим> Климша) и слова бор, обозначавшего в древнерусском языке ‘сухое, возвышенное место, на котором обычно растут сосны’ (Сл РЯ XI – XVII, I, 240).
КЛИНЦОВО, д. Чучковского с/с Сокольского р-на. В источниках начала XVII в. в Мольской волости значится пустошь Климцова, овин, житенка, земли 5 четей (ПК Тот 1623, 39). От неполного м. л. и. Климец (Климент>Жлим>Жлимец). Изменение Климцово>Жлинцово развивается в XVIII – XIX вв.
КЛЮШОВО, д. Чистиковского с/с Басаевского р-на. В XVII в. именуется д. Клишево в Ваксаловской волости (СПК Белоз 1678, л. 134 об.). От неполного м. л. и. Клиш, Клиша (полное Клим; ср. Иван>Иваш). Имена Клиша, Клишко активны в древнем Новгороде (Он., 143). Изменение Клишово> Клюшево происходит не ранее XVIII в.
КНУТОВО, местечко Липовского с/с Кирилловского р-на. Название получило по имени владельца Александра Кнута из рода Монастыревых, жившего в Белозерье в первой половине XV в. (Веселовский, 178), В конце века д. Кнутовская находилась уже во владении Кирилло-Белозерского монастыря (АСЭИ, II, № 290). Селение упоминается в грамоте середины XVI в.: «. около Федасьина городка на Мауриных горах. д. Кнутово» (там же, № 316) и отмечено в писцовых книгах XVII в. (ПК Белоз 1678, л. 8).
КНЯЖЕ, д. Еремеевского с/с Шекснинского р-на. В памятниках письменности середины XV в. речь идет еще о Княже – пустоши, принадлежащей белозерскому кн. Михаилу Андреевичу. Название дано по социальному положению владельца. В 1450 г. князь пожаловал ряд Товских пустошей, в том числе и Княжу, Кирилло-Белозерскому монастырю (АСЭИ, II, № 153). Позднее среди кирилловских деревень на Тове упоминается и д. Княжо (там же, № 290). В сотной 1544 г. значится «д. Княжье в Тове, 2 двора» (ПК Белоз, 201).
КОБЫЛЬСК, с, центр Погосского с/с Кичменгско-Городецкого р-на. В начале XVII в. селение называлось Кобыльским городком на р. Югу (ПК Уст 1624, л. 450). Кобыльский городок, как и Кичменгский, в XV – XVI вв. был крепостью. В XVII – XVIII вв. с исчезновением городка-крепости как типа поселения он называется Кобыльским погостом, т. к. в нем были церковь и кладбище. А когда слово погост приобрело новое значение – ‘кладбище’, населенный пункт стал называться селом: с. Кобыльск. Второй компонент топонима (погост) лег в основу названия сельсовета Погосский.
По преданиям, Кобыльский городок и расположенная поблизости д. Кобылкино основаны новгородцами, пришедшими сюда с воеводой Кобыляком (Кобылкиным). Оба селения получили названия по имени воеводы (газ. «Заря Севера», 1977, 26 февр.). В Он., (145) упоминаются новгородские бояре Кобылкины, переселенные в конце XV в. в Нижегородский уезд.
КОБЯКОВО, д. Покровского с/с Грязовецкого р-на. От имени собственного Кобяк, активного в древнерусском языке. В Он. (145) приводится Иван Филиппович Кобяк Наумов и др. Имя тюркского происхождения: kopek

kopak – ‘собака’ (Баскаков, 204).
КОВАРЗИНО, д., центр Коварзинского с/с Кирилловского р-на. В дозорных книгах 1580 г. приводится несколько иное название селения: «В Заболоцкой волости. д. Ковезино на рчк. Понже, а в ней двор монастырский, да мельница монастырская о трех колесах. » (Шум. 148). Топоним Ковезино восходит к прозвищу Ковеза, весьма активному на русском Севере в XV – XVI вв. (Иван Гаврилович Ковеза, Кострома; Петр и Афанасий Ковезины, Дмитров и др. – Он., 145). Слово ковеза в русских говорах не сохранилось, дошел до нашего времени глагол ковезить – ‘дурачиться, шалить’, в украинском языке ковизитися – ‘упрямиться, капризничать’ (СРНГ, XIV, 28). Видимо, существительное ковеза в древнерусском языке значило ‘упрямец, шалун’. Изменение ойконима Ковезино>Коварзино происходит в первой половине XVII в., поскольку в переписной книге 1676 г. сообщается уже о д. Коварзино на Иткольском оз.
КОЖУХОВО, д., центр Кожуховского с/с Междуреченского р-на. В начале XVII в. селение называлось «. д. Кожуховица на р. Сухоне ниже устья рчк. Кожуховицы» (ВОКМ, № 4368, л. 47). По-видимому, деревня получила название по реке. Гидроним происходит от слова кожух, известного в севернорусских говорах в значении ‘болото, трясина; топкое, вязкое место на болоте’ (КСТЭ). Кожуховица – река, протекающая по топкому, болотистому месту. Во второй половине XVII в. селение именуется уже не Кожуховица, а Кожухово (АХУ, XII, 915). Соответственно изменилось и название реки (Кожуховица>Кожуховка).
КОЗИЦЫНО, д. Явенгского с/с Вожегодского р-на. В XVII в. селение известно под двумя названиями: официальное д. Козицинская, неофициальное Першинская (ПК Вол 1678, 220). Першинская от разговорного варианта м. л. и. Порфирий>Перфил>Перша. Сохранившееся название от русского м. л. и. Козица, активного в новгородских землях (например, Михаил Козица, XVI в. и др. – Он., 147). Козица в древности – ‘коза’ (СРНГ, XIV, 66).
КОКОШИЛОВО, д. Кокошиловского с/с Сокольского р-на. Топоним впервые упоминается в духовной грамоте Дионисия 1436 г., в которой перечисляются земли Дионисиева Глушицкого монастыря: «А се земли св. Покрова: первая под церковью. шостая Кокошиловская» (‘АСЭИ, III, № 252). В середине XVI в. это уже монастырское селение: «. д. Кокошилова на р. Глушице, 4 двора» (ПК Вол 1543, 65). В Списках селений середины XIX в. (128) сообщается о двух селениях: д. Кокошилово на рчк. Глушице, 23 двора, и д. Кокошиловское при рчк. Глушице, 1 двор. От имени-прозвища Кокошило. В древнерусском языке кокош – ‘курица-наседка’ (ЭССЯ, IX, 116). В русских народных говорах кокошило – ‘забияка, драчун’ (Он., 148), кокошить – ‘бить кого-либо’ (СРНГ, XIV, 101).
КОЛКАЧ, д. и с, центр Колкачского с/с Кирилловского р-на. Одно из древних селений края. В XV в. владельцем деревни был Есип Пикин, который «ту д. Колкач велел расставити на двое». В грамоте 1471 г. сообщается о д. Колкач Павловской Телибанова и другой д. Колкач Васюковской Телибанова (АГР, I, № 41). В конце XV в. обе деревни перешли во владение Кирилло-Белозерского монастыря (Арх. Стр. I, 35, 163, 180). В XVI – начале XVII в. они называются д. Колкач Большой и д. Колкач Меньшой (ПК Белоз 1601, л. 29 об.), а в переписной книге XVII в. сообщается о том, что в с. Колкач находился монастырский двор, двор приказчиков, двор скотный (ПК Белоз 1678, л. 433). Ойконим восходит к фин. kolkka – ‘угол> край, местность’, карел, kolka – ‘угол, уголок’ (Ф, II, 294). Иными словами, Колкач – это отдаленная деревня, находящаяся в углу, в отдалении от центра (ср. русское название д. Углы).
КОНДУШСКИЙ ПОГОСТ, д. Казаковского с/с Вытегорского р-на. Название дано по геолого-почвенным признакам местности и древнему виду поселения. Слово кондаша в белозерских говорах – ‘песчаная местность’. Оно заимствовано от прибалтийско-финских языков: ср. фин. kontu, konto, эст. konnu – ‘открытое место, равнина, пустая степь’; kund – ‘неплодородное место’; -ш-, видимо, суффиксального происхождения (Субботина, 61). Когда погост как особый тип поселения – с церковью, дворами лиц духовного звания и кладбищем – исчезает, селение начинает именоваться деревней, а слово погост становится компонентом составного топонима – д. Кондушский Погост.
КОНЕЦ, д. Шебенгского с/с Тарногского р-на. Слово конец в древнерусском языке значило ‘отдаленная, окраинная часть территории и селение на такой территории’ (Сл РЯ XI – XVII, VI, 272). В Вологодской области конец – еще и ‘совокупность населенных деревень’ (СНГТ, 288). Такое название получали населенные пункты, являющиеся последними, конечными на трактах, дорогах, и селения, расположенные на границах владений. Такого же происхождения ойконим Конец в Кичменгско Городецком, Тарногском р-нах, Конецкая – в Бабаевском и Вытегорском.
КОНСТАНТИНОВКА, д. Вепревского с/с Вологодского р-на. Ранее называлась д. Ивановское. В начале XX в. переименована в Константиновку по имени уроженца деревни Константина Ивановича Душенева – участника Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде, командующего Северной военной флотилией в годы гражданской войны.
КОНЬ-ГОРА, д. Богородского с/с Усть-Кубенского р-на. В XVII в. селение называлось Конева Гора, относилось к числу частновладельческих: «За И. В. Патрикеевым в вотчине д. Конева Гора на рчк. Яхренге, а в ней двор вотчинников, двор людской да крестьян 4 двора» (ПО Вол 1627, II, 120). Первый компонент – от древнерусского м. л. и. Конь. Судя по письменным источникам, в Москве проживал в XV в. иконописец Конь, в Новгороде – Васко Конь и др. (Туп., 193). Изменение названия Конева Гора> Конь-Гора развивается не ранее второй половины XIX в., поскольку в Списках селений середины XIX в. (101) деревня именуется еще Конева Гора.
КОРЕПИНО, д. Аргуновского с/с Никольского р-на. От древнерусского м. л. и. Корепа. Фамильное прозвание Корепины (от Корепа) было весьма активно в XVII в. в бывшей Шарженгской волости (ныне Никольский р-н). Например, в д. Холщевниково проживали Иванко, Петрушка Сидоровы дети Корепины, Ромашка, Тимошка Петровы дети Корепины и т. д. В вологодских говорах корепа – ‘человек с испорченным оспой лицом’ и ‘неуклюжий человек, делающий все неловко’ (СРНГ, XIV, 324). Корепать – ‘ломать, делать что-либо плохо, неумело’, корепаться – ‘упрямиться, ломаться, капризничать’, ‘недомогать, быть хилым’ (ЭССЯ, IV, 67). Любое из этих значений могло лечь в основу имени-прозвища.
КОРЧЕВО, д. Чучковского с/с Сокольского р-на. От слова корчева – ‘росчисть, раскорчеванное под посев место в лесу’ (Ф, II, 340); корчить – ‘выкорчевывать, выворачивать деревья с кореньями, очищать вырубленный лес под пашню’ (Д, II, 70). Корчево – селение, возникшее на раскорчеванном месте, подсеке.
КОРЯКОВО, д. Захаровского с/с Кичменгско-Городецкого р-на. Такое название селение получило в конце XVI в., поскольку в писцовой книге 1624 г. говорится о сыне основателя деревни: «В Кичменгской волости д. черная Коряково на р. Югу, а в ней Ивашко Коряков да сын его Ромашко». От древнерусского м. л. и. Коряка. В Он. (158) упоминается новгородский крестьянин Коряка, XIV в. В севернорусских говорах слово коряка известно в значении ‘несговорчивый, упрямый человек’ (СРНГ, XV, 42).
КОСАРИХА, д. Харовского с/с Харовского р-на. В конце XVI в. имела два названия: д. Косаревская. Подгорная то ж на р. Кубенице, 4 двора (ПДК Вол. 1589, 101). Изменение Косаревская >Косариха и утрата ойконима Подгорная (деревня, расположенная под горой) развивается в XVIII – XIX вв. Название от имени-прозвища Косарь. В Москве, например, проживал кн. Иван Андреевич Косарь Гагарин (Он., 158). Существительное косарь, от которого образовалось л. и., употреблялось в древнерусском языке в значении ‘легкий топорик с удлиненным лезвием’, а в севернорусских говорах – ‘большой нож’, ‘обломок косы’ (ЭССЯ, IX, 135). Любое из этих значений могло стать основой прозвища.
КОЧЕВАТИК, д. Митенского с/с Усть-Кубенского р-на. В начале XVII в. д. Кочеватик на р. Сухоне, состоящая из трех дворов, относилась к владениям Спасо-Каменного монастыря (ПО Вол 1627, II, 34). От существительного кочеватик, которое в древнерусском языке обозначало ‘кочковатое место’ (Сл РЯ XI – XVII, VII, 388). Кочеватик – деревня, расположенная на негладком, покрытом кочками месте.
КОШТА, ж.-д. ст. и д. Нелазского с/с Череповецкого р-на. Название получили по р. Коште, гидрониму финно-угорского происхождения: ср. фин. koski, карел, koski, вепс. kos’k, эст. kosk – ‘порог, водопад’. Звук т – результат расподобления одного из заднеязычных звуков (Субботина, 146).
КРАСАВИНО, г. р. п. Великоустюгского р-на. В 1848 г. в с. Красавино вступила в строй ткацкая фабрика для выделки тонких полотен. В 1927 г. село получило статус поселка городского типа. В 1947 г. пос. Красавино преобразован в город (Веселовская, 61). Две версии о происхождении названия. Первая – от древнерусского м. л. и. Красава. В вологодских говорах слово красава до сих пор известно в значении ‘красивый человек’ (СРНГ, XV, 172). Вторая – по характеру местности. Красавино – красивое место.
КРАСНАЯ ГОРА, д. Нижнеенангского с/с Кичменгско-Городецкого р-на. Упоминается в писцовой книге 1688 г., причем жители носят фамилию по названию селения: «. д. Красная Гора на р. Югу, а в ней Олферко Кириллов Красногорских, Данилко Кириллов Красногорских и др.» (ВОКМ, № 2134, л. 107 об.). Прилагательное красный в древнерусском языке значит ‘красивый’. Ойконим отразил местоположение деревни: находящаяся на красивой горе – Красная Гора.
Такого же происхождения топонимы Красная Гора и Красная Горка в Бабаевском, Великоустюгском и других р-нах (всего 11 названий).
КРАСНОЕ, с., центр Заборского с/с Тарногского р-на. До начала XX в. селение называлось д. Ключевская (Дощенниково). В 1918 г. местные коммунисты на заседании ячейки решили переименовать центр Заборской волости в с. Красное в ознаменование первой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции (Угрюмов, 149). Название восходит к прилагательному красный в значении ‘относящийся к революционной деятельности, революционный’.
КРЕМЕНЬЕ, д. Трегубовского с/с Великоустюгского р-на. В книгах начала XVII в. речь идет пока еще о пустоши Кременье на враге (овраге), которую пашет наездом крестьянин д. Лисьи Слободки Осейко Докучаев (ПК Уст 1623, л. 296 об.). Деревня названа по почвенно-геологическим признакам того места, где расположена. Кременье в древнерусском языке-разновидность кремнезема, кремень’ (Сл РЯ XI – XVII, VIII, 28).
КРЕСТИК, д. Нижнекулойского с/с Верховажского р-на. От существительного крестик, известного в севернорусских говорах в значении ‘дорожный перекресток’ (СРНГ, XVII, 227). Селение, возникшее на дорожном перекрестке, было названо Крестик.
КРЕСТОВАЯ, д. Барановского с/с Кадуйского р-на. Упоминается в источниках XVII в.: «Волость Дуброва, за С. Л. Рукиным д. Крестовая» (СПК Белоз 1678, л. 108). Видимо, от слова крест – ‘перекресток дорог’.
Такого же происхождения ойконим Крестовка в Грязовецком, Кадуйском и других р-нах.
КРИВОДИНО, д., центр Заболотского с/с Грязовецкого р-на. В грамоте 1604 г. топоним имеет несколько иной морфологический состав: «. д. Криводеино на рчк. Комеле». Название восходит к древнерусскому сложному м. л. и. Криводей, распространенному на русском Севере. В начале XVII в. селение именуется уже Криводино (ПО Вол 1626), так же значится и в Списках селений середины XIX в. (105).
Такого же происхождения название д. Криводеево в Зеленцовском с/с Никольского р-на.
КРИУЛЯ, д. Маркушевского с/с Тарногского р-на. Слово криуля употребляется в севернорусских говорах в значении ‘крутой поворот реки, дороги’ (СРНГ, XV, 250). Деревня на изгибе реки, дороги могла называться Криулей. Возможно, название отражает особое расположение домов в селении.
КРУТЕЦ, д., центр Крутецкого с/с Бабушкинского р-на. Есть две версии о происхождении названия. Первая – по местоположению. Существительное крутец известно в древнерусском языке в значении ‘крутой обрывистый берег’ (Сл РЯ XI – XVII, VIII, 88). Таким образом, Крутец – селение на крутом берегу. Вторая – от гидронима Крутец. Прилагательное крутой значило ‘быстрый, стремительный – о реке, ручье’ (там же, 89). Крутец – ручей со стремительным течением. Так могло называться и расположенное на берегу селение.
Такого же происхождения ойконим Крутец в Грязовецком, Кирилловском и других районах (всего 9 названий).
КРЯЖ, д. Трофимовского с/с Кичменгско-Городецкого р-на. В середине XVII в. селение называлось Окулинин Кряж, состояло из трех дворов (ПК Уст 1656, л. 67). В XVIII в. первая часть топонима отпадает, и в источниках конца века деревня значится как Кряж (ГМ 1796, 129). От существительного кряж – ‘возвышенное место, цепь невысоких гор’ или ‘высокий берег реки’ (Сл РЯ XI – XVII, VIII, 98).
КУБЕНСКОЕ, с, центр Кубенского с/с Вологодского р-на. Одно из древних селений края. Историки предполагают, что возникло оно в IX – X вв. До конца XIII в. Кубенский городок – это значительный укрепленный населенный пункт, более известный, нежели Вологда. До середины XV в. с. Кубенское – центр Заозерско-Кубенского удела вплоть до присоединения к Московскому княжеству в 1447 г. В XVII в. село пожаловано царем Михайлом Федоровичем боярину М. Салтыкову. Название получило по оз. Кубенскому, на юго-западном берегу которого расположено. Этимология гидронима неясна.
КУКОЛОВСКАЯ, д., центр Терменгского с/с Верховажского р-на. В бытовой обиходной речи именуется Старина. Официальное название дано по местоположению: кукола (куколь, кукольник) в белозерских и вожегодских говорах – ‘мелкий, густой, труднопроходимый лес’, ‘труднопроходимое место, заросшее мелким густым лесом или кустарником’. Слово финно-угорского происхождения: ср. вепс. koko – ‘сильно изогнутое дерево’, фин. kouk-ku – ‘крюк, крючок’, koukkari – ‘изогнутое кривое дерево’, вепс, kouk, kuk – ‘крюк’ + + приб.-фин. суф. -la, который служит для обозначения места, т. е. Кукола – ‘место с кривыми деревьями’ (Субботина, 61 – 62), а потом и деревня, возникшая поблизости. Морфемная структура топонима изменялась, видимо, таким образом: Кукола>Куколово> Куколовская.
КУЛЕМЕСОВО, д. Кубенского с/с Вологодского р-на. В начале XVII в. состояла из четырех дворов, принадлежала помещику И. С. Колтовских (ДК Вол 1615, л. 55 об.). От древнерусского местного прозвища Кулемес. В севернорусских говорах кулемесить – ‘молоть чепуху, устраивать беспорядок, бить, колотить’ а кулемес – ‘неловкий, глуповатый человек’ (СРНГ, XVI, 57).
КУЛИБАРОВО, д. центр Кулибаровского с/с Бабушкинскою р-на. В писцовых книгах начала XVII в. отмечено несколько селений, имеющих сходство в именовании: «. д. Кулиборово Большое, 13 дворов. д. Другое Кулиборово, Шеломово Меньшее, 4 двора (ПК Тот 1623, 19). Видимо, от м. л. и.-прозвища Кулубар тюркского происхождения.
КУЛИГА, д. Липовского с/с Кирилловского р-на. Впервые упоминается в грамоте 1492 г.: «Лаврокову россечь отвели к д. Кулиге» (АСЭИ, II, № 290). В сотной 1544 г. д. Кулига отмечена в числе езовых (рыбных) селений Федосьина Городка, вымененных Кирилловым монастырем у в. кн. Название восходит к слову кулига, имевшему в древнерусском языке ряд значений: ‘росчисть, полянка, пожня в лесу’, ‘излучина, крутой изгиб реки’ и др. (Сл РЯ XI – XVII, VIII, 115). Деревня, возникшая на такой росчисти, полянке или на излучине реки, могла называться Кулигой. КУРАКИНО, д. Мазского с/с Кадуйского р-на. От древнерусского прозвища Курака, заимствованного из тюркских языков: quraq – quryaq – ‘мечтательный, мрачно настроенный’, ‘бессодержательный человек’, ‘жадный, скупой’ (Баскаков, 47 – 48).
К имени-прозвищу Курака восходит ойконим Куракино в Великоустюгском, Кирилловском, Междуреченском, Сокольском р-нах. КУРДЕНГА, д. Шестаковского с/с Кичменгско-Городецкого р-на. Названа по реке: «Волость Кильченга, черная д. Курденга на рчк. Курденге, 4 двора» (ПК Уст 1624, л. 441 об.). Гидроним Курденга восходит к финно-угорским языкам: в фин. kurki, карел, kurgi, вепс, kurg – ‘журавль’ (Матвеев 1969). Курденга – журавлиная река(?).
КУРДЮМОВО, д. Новленского с/с Вологодского р-на. В начале XVII в. принадлежала И. А. Плещееву, состояла из одного двора Дружинки Васильева, владельцы остальных пяти дворов разбежались «от казачья разоренья» (ДК Вол 1615, л. 222). От древнерусского м. л. и. Курдюм, активного на Руси в XV – XVII вв. В грамоте, написанной в Вологодском уезде в 1498 г., упоминается соцкий Т. Е. Курдюмов, дед которого мог быть основателем или владельцем селения (АСЭИ, II, № 247). Имя-прозвище заимствовано из тюркских языков, где xurdzum – ‘сума переметная’ (Баскаков, 218).
КУРИЛОВО, д., центр Куриловского с/с Кичменгско-Городецкого р-на. От древнерусского имени-прозвища Курило, весьма активного в XV – XVII вв. В устюжских грамотах середины XVI в. отмечен послух (свидетель) Курило Оврамов сын (АВУАМ, I, 150). В русских народных говорах курило, курилка – ‘кутила, пьяница’ (Он., 172).
К имени-прозвищу Курило восходит название селений Курилово в Великоустюгском, Сокольском и Череповецком р-нах.
КУРКИНО, с. Октябрьского с/с Вологодского р-на. В период польско-литовского нашествия селение запустело, однако в описании 1613 г. это уже д. Куркино в Городском стану, состоящая из шести дворов, отдана она во владение «жене Трусовой с детьми Жданом да Михаилом на прожиток» (ПО Вол, I, 424).
В XVIII в. село находилось во владении помещиков Резановых. В Списках селений середины XIX в. (18) сообщается о втором названии села: Спасское (Куркино), село владельческое, II дворов. Спасское, название по церкви, из речевого обихода выпало. Топоним Куркино восходит к русскому м. л. и.-прозвищу Курка. В Он. (173) упоминается, например, крестьянин Курка Иван, живший в XVI в. в Подмосковье, и др. В русских говорах курка – ‘курица’ (СРНГ, XVI, 130).
КУРЬЯ, д. Воробьевского с/с Сокольского р-на. Отмечена в писцовой книге 1678 г.: «Волость Корбонга, д. Курья» (ПК Вол, 328). От слова курья, известного в севернорусских говорах в значениях ‘речной залив’, ‘заводь, заболоченный рукав или старое русло реки’ (Сл РЯ XI – XVII, VIII, 142). Деревня, возникшая вблизи речного залива или старого русла реки, могла получить название Курья. Слово финно-угорского происхождения: фин. kuru – ‘борозда’ (Ф, II, 431), саам. kurra – ‘отверстие, лощина между горами’ (Субботина, 85).
ЛАВЫ, д. Митенского с/с Усть-Кубенского р-на. В начале XVII в. селение принадлежало Александровой пустыни (небольшому монастырю), имело два названия: «. д. Лавы на рчк. Неючу, Молчановская то ж» (ПО Вол 1627, II, 270). Второй ойконим от активного древнерусского м. л. и. Молчан. Во второй половине XVII в. деревня сохраняла оба наименования и оставалась монастырской (ПК Вол 1678, 318). Архаизация и выпадение топонима Молчановская происходит в XVIII – XIX вв. Сохранившееся название от существительного лава (лавы), имевшего в северных говорах значения ‘мостик или бревна для перехода через реку, ручей’ и ‘настил из бревен для прохода через болото’ (СРНГ, VIII, 219). Селение, возникшее возле такого мостика или настила, стало именоваться Лавы.
ЛАМАНИХА, д. Несвойского с/с Вологодского р-на. Упоминается в источнике начала XVII в. с двойным названием: «. дорога к Николе на Ламаниху в Верховье» (ДПВК, 38). В Списках селений середины XIX в. (24) населенный пункт официально именуется Николаевским-Ламанским погостом, неофициально – Ламанихой. Первая часть названия – по церкви, вторая – от мужского прозвища финно-угорского происхождения: в вепс. laman – ‘немой’, ‘неаккуратный человек, неряха’ (СВЯ, 273).
ЛАПАЧ, д. Сосновского с/с Вологодского р-на. Есть два мнения о происхождении топонима. Согласно первому ойконим восходит к существительному лапач, известному в севернорусских говорах в значении ‘глухой еловый лес’. По другому мнению, Лапач – топоним финно-угорского происхождения: ср. вепс. lop – ‘конец, остаток’, фин., карел, loppu, эст. lopp – ‘конец, окончание’, ‘угол’ (Субботина, 179). Таким образом, Лапач – деревня в углу, в глуши.
ЛАПШИХА, д. Кумзерского с/с Харовского р-на. Во второй половине XVII в. селение имело два названия: официальное Анкундиновская (от просторечного м. л. и. Анкундин, восходящего к Акиндин), неофициальное – Лапшиха (ПК Вол 1678, 331). Последнее от русского прозвища Лапша. В Гороховце в XVII в. проживал, например, посадский человек Лапша Дмитрий (Он., 177). В вологодских говорах однокоренное лапшак выступает в значении ‘оборванец’ (СРНГ, XVI, 271).
ЛАСКОВЦЕВО, д. Вотчинского с/с Вологодского р-на. В начале XVII в. деревня, принадлежавшая стрелецкому голове М. Темкину, была разорена: в ней «четыре двора пустых, крестьяне сошли от казачья разоренья» (ДК Вол 1615, л. 257). Названа по имени-прозвищу первопоселенца. Имя Ласкавец восходит к существительному ласкавец – в древнерусском языке ‘льстец, тот, кто вкрадчиво ласков с кем-либо’ (Сл РЯ XI – XVII, VIII, 173), По свидетельству В. Даля, в XIX в. ласковец – приветливое, почтительное обращение: милостивец, покровитель (СРНГ, XVI, 276).
ЛЕДЕНЬГА, пос. Бабушкинского с/с Бабушкинского р-на. Название получил по реке. Гидроним угро-финского происхождения: ср. фин. liete, liede – ‘низкий песчаный берег, песчаная отмель’, вепс. lete – ‘песчаный берег’; эст. leede – ‘песчаная отмель’ (Субботина, 178). Таким образом, Леденьга – песчаная река.
ЛЕНДОБОВО, д. Боровецкого с/с Сокольского р-на. Названа по реке. Судя по документам середины XV в., река именовалась Лендобой (АСЭИ, III, 254). В начале XVII в. деревня называется уже Лендобово, а речка Лендобовка (ДК Вол 1615, л. 298). Основа гидронима Лендобой восходит к саам. leaindt, I’amd – ‘лес, глухой лес’ (Субботина, 147). Формант -бой того же происхождения – ‘маленькая речка, ручей’ (Матвеев 1969). Лендобой – лесная речка.
ЛИМОНОВО, д. Горицкого с/с Кирилловского р-на. В источниках 1585 г. сообщается о д. Лимово у оз. Шаймора на рчк. Василевке и починке Лимонове (ПКМГ, I, с. 412). В переписной книге XVII в. упоминается д. Лимонова (СПКБелоз 1678, л. 250). От м. л. и.-прозвища Лимон. В документах Белозерья конца XV в. отмечен Гридя Лимонов (Он., 181), в писцовых книгах XVI в. – Васька Гурьев Лимонов (ПКIi Белоз 1585, 170), дед которого мог быть основателем деревни.
ЛИПНИК, д. Липино-Борского с/с Вашкинского р-на. В белозерских грамотах середины XV в. речь идет о Липнике боярском, землях, принадлежащих боярину А. Внукову (АСЭИ, II, № 164, 165, 208). В XVII в. сельцо находилось во владении И. М. Кузьмина: «Сельцо Липник, а в нем двор помещиков» (СПК Белоз 1678, л. 500). Селение названо по местоположению: находящееся возле липника – ‘липового леса’ (Сл РЯ XI – XVII, VIII, 237).
Такого же происхождения ойконим Липни к в Вологодском и Череповецком р-нах.
ЛИСИЦЫНО, д. Емельяновского с/с Кичменгско-Городецкого р-на. Упоминается в переписной книге XVII в. Характерно, что в основу фамильного прозвания жителей легло название селения: «. д. Лисицыне, а в ней Исак Осипов Лисицынских». Поблизости располагалась д. Дор. Судя по фамилиям, в ней проживали выходцы из д. Лисицыне: «. д. Дор, а в ней Андрей Арефьев Лисицынских, Гаврило Якимов Лисицынских» (ПК Уст 1656, л. 48). От русского м. л. и.-прозвища Лисица, активного в XIV – XVI вв. В Вологде, например, в начале XVI в. проживал Лисица Алексей (Он, 181).
ЛИТЕГА, д. Пригородного с/с Сокольского р-на. В писцовом описании 1627 г. сообщается, что д. Литега расположена на р. Сухоне, а в ней крестьян 1 двор, да бобылей 2 двора, принадлежит Рабангскому монастырю (ПО Вол, II, 262). Названа по р. Литеге. Гидроним финно-угорского происхождения: ср. в вепс. lete – ‘песок’ (СВЯ, 285), формант -га восходит к существительному со значением ‘река’ (там же, 98), отсюда Литега – песчаная река.
ЛОБАНИХА, д. Медведевского с/с Тотемского р-на. В начале XVII в. селение имело два названия: «Волость Ст. Тотьма, д. Тарабукино, Лобаново» (ПК Тот 1623, 17). Утрата первого названия и изменение Лобаново > Лобаниха развивается в XVII – XVIII вв. От древнерусского имени-прозвища Лобан, распространенного в XIII – XVI вв. В Он. (182) упоминается, например, кн. Андрей Иванович Лобан Ряполовский. В севернорусских говорах слово лобан значило ‘крупный, здоровый мальчик или мужчина’ (СРНГ, XVII, 94), оно могло послужить основой для образования имени-прозвища.
Такого же происхождения ойконим Лобаново в Великоустюгском, Кичменгско-Городецком и других р-нах.
ЛОМ, д. Верхнетолшменского с/с Тотемского р-на. Длительный период имела два названия – Лом и Выселок (СНМРИ, 192). Второе восходит к слову выселок – ‘небольшое селение на новом месте, выделившееся из другого селения’ (Сл РЯ XI – XVII, III, 246). Первое наименование дано по местоположению. Лом в древнерусском языке – ‘лес, поваленный бурей; бурелом’, ‘завал поваленного леса’ (там же, VIII, 278). Селение, возникшее около такого лесного участка, могло называться Ломом.
ЛОПОТОВО, д. Кадниковского с/с Сокольского р-на. При р. Пельшме поблизости от селения располагался в древности Пельшемский Лопотов монастырь, основанный Григорием Лопотом в XV в. Назван монастырь, а позже деревня по имени основателя. Старец Григорий Лопот упоминается в качестве свидетеля в духовной Дионисия Глушицкого 1436 г. (АСЭИ, III, № 252). Имя Лопот было достаточно активным в древней Руси. В XV в. в Новгороде проживал, например, крестьянин Нестер Лопот (Он., 184). Есть два мнения об этимологии имени: от лопоть – ‘повседневная рабочая одежда’ (СРНГ, XVI, 140) или от лопот – ‘лепет, невнятный говор’, лопотать – ‘говорить невнятно'(Он., 184).
К имени-прозвищу Лопот восходит ойконим Лопотово в Кирилловском и Междуреченском р-нах.
ЛОСЬ, д. Пятовского с/с Тотемского р-на. Названа по местоположению: селение находится поблизости от значительного по размерам камня Лось на Сухоне, на которое перенесено значение существительного лось. Лосем на русском Севере назовут любого высокого, полного человека (СРНГ, XVII, 155). В топонимии Лось обозначает что-то большое, крупное.
ЛОХТА, д. Артюшинского с/с Белозерского р-на. В XVII в. селение принадлежало местному Новозерскому монастырю, имело два названия – д. Лохта, Гридинская то ж (СПК Белоз 1678, л. 248). Гридинская – от Гридя Лощиниха развивается в XVII – XVIII вв. Ойконим восходит к местному древнерусскому м. л. и. Лонщина (Он., 183). Существительное лонщина было известно в севернорусских говорах в значении ‘жеребенок по второму году’ (СРНГ, XVII, 129).
ЛУКА, погост Митинского с/с Усть-Кубенского р-на. Одно из древних селений края. Судя по документам, монахи Дионисий Глушицкий и Пахомий пришли на это место в 1393 г. и уже нашли здесь д. Святую Луку и при ней разрушенную церковь. При истоке из оз. Кубенского р. Верхней Сухоны они основали Святолуцкий монастырь (Зверинский, III, № 1822). В источниках отмечается два названия селения: д. Общее и Святая Лука (ПК Вол 1678, 308). В XIX в. погост назывался Святолуцкий, в XX в. – Лука. Наименование по местоположению: селение, находящееся на луке – ‘излучине, изгибе берега; заливе, образуемом изгибом берега’ (Сл РЯ XI – XVII, VIII, 296).
ЛУМБА, рзд. на территории Кипеловского с/с Вологодского р-на. Название получил по реке, именовавшейся в древности Лумбуй или Лумбой (ХИВГ, 40). Гидроним Лумбой – финно-угорского происхождения: формант восходит к саам, бой – ‘небольшая речка, ручей’ (Матвеев 1969). Происхождение основы неясно: если от вепс. lumi – ‘снег’ (СВЯ, 302), то Лумбой – снежная река. В XIX в. река называлась Лумбовец (ВГВ, 1839, № 32). Изменение Лумбой (Лумбуй) > Лумба развивается в народной речи в национальный период.
ЛУПАЧЕВО, д. Нижнеентальского с/с Кичменгско-Городецкого р-на. В начале XVII в. писалась под двумя названиями: д. черная Лупачева и Заборье то ж, 2 двора (ПК Уст 1624, л. 431). Первый ойконим закрепляется в качестве единственного в национальный период, поскольку в материалах конца XVIII в. у селения одно наименование (ГМ 1796, 121). От древнерусского л. и.-прозвища Лупач. В Он. (186) упоминается Лупачев Иван, крестьянин, XV в., Новгород, и др. В народных говорах лупач – ‘тот, кто часто моргает, мигает (лупает) глазами’ (СРНГ, XVII, 199). Основой прозвища мог стать именно этот признак.
ЛЫВА, д. Богородского с/с Усть-Кубенского р-на. Названа по местоположению: находящаяся подле лывы – ‘болота, низменного заболоченного или затопляемого водой места’ (Сл РЯ XI – XVII, VIII, 315). Слово финно-угорского происхождения: ср. карел. liiva фин. liiva – ‘ил, грязь’, эст. liv – ‘песок (Субботина, 66 – 67).
ЛЫЗЛОВО, д. Несвойского с/с Вологодского р-на. От русского имени-прозвища Лызло. В Дмитрове, например, отмечен Семен Михайлович Лызло Бортенев, 1500 г. (Он., 187). Лызловы в XVIII в. проживали в Вологде (ХИВГ, 63 – 65). В севернорусских говорах лызло – ‘долговязый, неуклюжий человек, верзила’ (СРНГ, XVII, 220).
ЛЮТЧИК, д. Никольского с/с Шекснинского р-на. Селение упоминается в писцовых книгах XVI в.: «Деревня Лутчик пуста, а в ней 8 дворов, хоромы огнили» (ПКЕ Белоз 1585, 42). Названа по местоположению: деревня, находящаяся на лютчике. Слово людчик (лютчик) в древнерусском языке обозначало ‘путь, дорога’ (Сл РЯ XI – XVII, VIII, 345).
МАЕГА, д. Прилукского с/с Вологодского р-на. В XVII в. официальным названием селения было Колыбелька, неофициальным, разговорным – Маега (ПК Вол 1678, 344). Один из жителей Вологды того времени имел фамилию Колыбелькин (Лазарко Вахромеев Колыбелькин, щепетинник). Закрепление ойконима Маега в качестве официального наименования развивается в национальный период. Названа деревня по реке. Гидроним Маега финно-угорского происхождения: формант -га восходит к существительному со значением ‘река’, этимология топоосновы maj-неясна. В фин. majava, саам, majbj – ‘бобер’ (Матвеев 1969). Может быть, Маега – бобровая река?
МАКАЧЕВО, д., центр Макачевского с/с Вытегорского р-на. Первое упоминание относится к 1563 г., д. Макачевская входила в состав Андомского погоста и была расположена на территории Обонежской пятины Новгорода Великого. Название образовалось от фамилии владельца деревни: «писана деревня за Макачевым» (ПКОП, 1563, л. 475). Этимология фамильного прозвания Макачев неясна.
МАЛЕЧКИНО, пос, центр Малечкинского с/с Череповецкого р-на. Длительный период селение имело два названия: «Волость Череповская, а в ней сельцо Коровинское, Малечкинское то ж» (ПК Белоз 1678, л. 59 об.). Они отмечены в источниках начала XVIII в. (ПК Белоз 1710, л. 537 об.). Архаизация и выпадение ойконима Коровинское происходит не ранее XIX в. Сохранившийся ойконим от древнерусского м. л. и. Малечка. В источниках конца XV в. упоминается, например, новгородский дворянин Мясоед Константинович Малечка (Он., 192). Селение названо по имени владельца белозерского помещика Малечки Михайловича Гневашева, жившего в XVI в. (там же). Малечка – уменьшительное к диалектному малеча – ‘ребенок, дитя’; в западнорусских говорах ‘человек невысокого роста’ (СРНГ, XVII, 325).
МАЛЫГИНСКАЯ, д. Верховского с/с Тарногского р-на. Судя по Спискам селений середины XIX в. (322), имела два названия: официальное Малыгинская, неофициальное Медведева при рчк. Вшивице. Второе наименование – от древнерусского мужского имени Медведь, первое – от имени Малыга, широко распространенного в XV – XVI вв. (Он., 192). В современных севернорусских говорах малыгой до сих пор называют ‘человека маленького роста'(СРНГ, XVII, 340).
МАНЫЛОВО, д., центр Маныловского с/с Тотемского р-на. В писцовых книгах начала XVII в. у селения два названия – Мануйлово, Верхний Двор то ж (ПК Тот 1623, к. 486). Утрата второго ойконима и изменение Мануйлово > Манылово развивается в национальный период. Название восходит к м. л. и. Мануил (разговорные формы Маныло, Манылко).
МАРКОВО, д. Марковского с/с Вологодского р-на. Название получила по фамилии грязовецкого землемера Н. В. Маркова, отца известного поэта С. Н. Маркова (Красный Север, 1986, 12 нояб.).
МАРТЬЯНОВСКАЯ, д. Верховского с/с Тарногского р-на. В Списках селений середины XIX в. (326) приводятся два названия: Мартьяновская и Подволочная. Первое – от разговорной формы м. л. и. Мартьян > Мартиниан. Второе – по местоположению: находящаяся вблизи волока – ‘дороги между двумя судоходными реками, по которой перетаскивали суда и грузы’ (Сл РЯ XI – XVII, III, 6 – 7) По всей вероятности, волок располагался между реками Коленгой и Уфтюгой и связывал крупные протоки Ваги Кулой и Кокшеньгу.
МАТАСОВО, д. Шонгского с/с Кичменгско-Городецкого р-на. В XVII в. у селения два названия: «В Кичменгской волости черная д. Потаповская, Матасово то ж на рчк. Шонге» (ПК Уст 1624, л. 457 об.). В материалах конца XVIII в. оба названия еще сохраняются: «. д. Матасова, а Потаповская то ж» (ГМ, 1796, 124). Утрата более раннего наименования и закрепление ойконима Матасово происходит в XIX – XX вв. От русского имени-прозвища Матас (Он., 195). В вологодских говорах матас – ‘кривляка, ломака, любитель гримасничать; шут, паяц’ (СРНГ, XVIII, 2).
МАТУРИНО, д., центр Матуринского с/с Череповецкого р-на. Одно из древних селений края. Впервые упоминается в документах второй половины XV в. Около 1474 г. кн. И. Ф. Карголомский пожаловал д. Матуринскую в Череповси Воскресенскому Череповецкому монастырю (Веселовский, 384). В источниках XVII в. значатся уже два селения – Матурино Большое и Матурино Меньшое (ПК Белоз 1678, л. 67 – 68 об.), являвшиеся монастырскими владениями. От л. и.-прозвища Матура, активного в древнерусском языке в XV – XVI вв. (Он., 195). Крестьянин Матурко Логинов проживал, например, в XVI в. в волости Вогнема (ПКЕ Белоз 1585, 114). Два мнения о происхождении имени. Согласно первому это разговорный вариант календарного л. и. Матвей (> Матура, как Степан > Степура). По другому – имя Матура заимствовано из тюрских языков в период татаро-монгольского нашествия. В татарском matura – ‘красивый, красавец’.
Решением облисполкома от 23 декабря 1977 г. д. Матурино присоединена к г. Череповцу.
МАТЮЖИНСКАЯ, д. Заборского с/с Тарногского р-на. В источниках XVIII – XIX вв. называется Матюшинской. В начале XVIII в. селение запустело: в переписных книгах сообщается о пустоши Матюшинской и Тюрдинской то ж. Прежний владелец деревни Осип Федоров «скитается в мире меж дворы» (СР, II, 56). В Списках селений середины XIX в. (323) значится д. Матюшинская (Тюроково), 3 двора. Наименование восходит к неполному м. л. и. Матюша (от Матвей). Изменение Матюшинская > Матюжинская развивается не ранее второй половины XIX в.
МЕГОРСКИЙ ПОГОСТ, с, центр Мегорского с/с Вытегорского р-на. В XV – XVI вв. селение называлось Погост Рождественский Мегрежский, поскольку погосты обычно носили двойное название – по церкви и по водному источнику (в данном случае по р. Мегреге, притоку Онежского озера, на которой погост располагался): «Погост Рождественский Мегрежский, на погосте церковь рождество Христово. да на погосте же 9 старцев да 6 стариц. » (ПК.ОП, л. 521 об.). Гидроним Мегрега финно-угорского происхождения: основа мегр-восходит к карел. magra, вепс. magr – ‘барсук’, формант -ега от фин. joki (jogi) – ‘река’ (Матвеев 1969). Мегрега – барсучья река. Суффикс -ег, который называют «речным», в русском языке отпал (Мегрега > Меграрека>Мегра). На его существование в прошлом указывает форма – погост Мегрежский.
МЕДВЕЖИЙ ВЗВОЗ, д. Орловского с/с Великоустюгского р-на. В начале XVII в. это был починок Гордеево, состоял из одного двора. Второе наименование селения было описательным, неофициальным: «. деревня, что был починок Гордеево, а взвоз на Медвежье то ж» (ПК Уст 1623, л. 255). Слово взвоз в древнерусском языке – ‘въезд, подъем (от реки, перевоза)’ (Сл РЯ XI – XVII). Утрата ойконима Гордеево и изменение описательного выражения взвоз на Медвежье > Медвежий Взвоз происходит в XVIII – XIX вв.
МЕДЕНИЦЫНО, д. Самотовинского с/с Великоустюгского р-на. Впервые упоминается как д. Медяницыно на Сухоне (С. Уст. 1566, л. 1). В источниках XVII в. имеет два названия: «. д. Меденицыно, а Манинская то ж на р. Сухоне, а в ней устюжан посадских людей А. да В. Семеновых детей Босово половники» (ПК Уст. 1624, л. ПО об.). Название Меденицыно восходит к русскому л. и. Меденица. Слово меденица в древнерусском языке имело значения ‘ящерица’ и ‘шмель’ (Сл РЯ XI – XVII, IX, 58). Манинская – от неполного м. л. и. Маня (полная форма Мануил). Утрата Айконима Манинская и закрепление Меденицыно падает на национальный период.
МЕЖЕРЬЕ, д. Комоневского с/с Бабаевского р-на. В писцовой книге XVII в. она называется Межуозерье (СПК Белоз 1678, л. 79), т. к. располжена в середине треугольника между Левинским озером, Маттерозером и Быксозером (Кузнецов, 57). Изменение Межуозерье>Межерье происходит в XVIII – XIX вв.
МИГАЧЕВО, д., центр Мигачевского с/с Кирилловского р-на. Одно из древних поселений Белозерского края. В конце XIV в. это, по-видимому, однодворное селение, поскольку в памятниках письменности значится то как Мигачевская деревня, то как Мигачевский починок (АСЭИ, II, № 2). В 1408 г. д. Мигачевскую купил у монаха Ферапонта (основателя Ферапонтова монастыря) игумен Кирилл (там же). В 1530 г. по приказу в. кн. Василия Васильевича кн. Оболенский выменял у Кириллова монастыря д. Мигачево (Копанев, 107). От древнерусского имени-прозвища Мигач, распространенного в XIV – XVII вв. (Он., 197). В севернорусских говорах мигач – ‘тот, кто моргает, мигает’ (СРНГ, XVIII, 153).
МИКЛЯЕВО, д. Верхневарженского с/с Великоустюгского р-на. В XVII в. селение имело два названия: «. черная д. Рахово, а Микляево то ж на р. Домановице, 1 двор» (ПК Уст 1623, л. 234). В материалах конца XVIII в. приводится уже одно наименование д. Микляевская (ГМ 1796, 117). От разговорного варианта одного из двух полных личных имен: Микула > Микляй или Михайлр > Мика > Микляй (Толкачев 1975, 130).
МИЛОСЛАВЛЬ, д. Хожаевского с/с Междуреченского р-на. От древнерусского л. и. Милослав путем прибавления суффикса притяжательного прилагательного -jь (Милослав + jь = Милославль). В современном русском языке функцию суффикса -jь выполняет формант -ов, поэтому ойконим Милославль имеет значение Милославов. Поскольку суффикс -jъ потерял активность в XIV в., название Милославль возникло не позднее этого периода.
МИТРОПОЛЬЕ, д. Вотчинского с/с Вологодского р-на. После польско-литовского нашествия селение запустело, поэтому в грамоте 1627 г. сообщается о пустоши Митрополье в Хрептовской волости, которая в оброке за вологжанином Семеном Городовиком (ПО Вол, I, 354). Митрополыцина – владения митрополита, главы церковной иерархии (Сл РЯ XI – XVII, IX, 180 – 182). Митрополье – деревня, принадлежащая митрополиту.
МИХНИНСКАЯ, д. Нижнешарденгского с/с Великоустюгского р-на. Ранее имела два названия: «. д. черная Красный Бор, а Михнинская то ж на рчк. Шарденге» (ПК Уст 1623, л. 184). Первое наименование по местоположению: возникшая вблизи красного (красивого) бора. Второе – от разговорного варианта л. и. Михаил – Михно. Оно и закрепляется в XVIII – XIX вв.
МОЖАЙСКОЕ, д. Спасского с/с Вологодского р-на. По фамилии изобретателя самолета А. Ф. Можайского, который проживал в селении в 1861 – 1868 гг. Ранее д. Котельниково.
МОКРОВО, д. Устьрецкого с/с Сямженского р-на. Более раннее название – Мокрое: «За И. Маклаковым в поместье д. Мокрое Большое, 2 двора». Поблизости располагалась пустошь Мокрое Малое (ПО Вол 1627, II, 143). Название дано по геолого-почвенным особенностям места.
МОЛОЧНОЕ, р. п., находящийся в 16 км от областного центра. Поселок возник на месте трех небольших деревень (Ильинское, Фоминское, Агафоново) в связи с созданием в 1911 г. Молочнохозяйственного института (Веселовская, 72). По поселку названа расположенная поблизости ж.-д. ст. Молочная на линии Вологда – Ленинград.
МОЛЬБИЩА, д. Октябрьского с/с Вологодского р-на. В XVII в. селение называлось Мольбище (ПК Вол 1678, 345). От существительного мольбище, известного в древнерусском языке в значении ‘место общественных молений’ (Сл РЯ XI – XVII, IX, 257). По-видимому, селение очень древнего происхождения и ойконим восходит ко времени, когда еще живы были остатки языческих верований у славян. Мольбище – селение, возникшее поблизости или на месте языческих общественных молений.
МОНАСТЫРСКАЯ, д., центр Режского с/с Сямженского р-на. В середине XIX в. сохраняла два наименования: официальное Монастырская, неофициальное Лукавино, располагалась при р. Реже, состояла из 11 дворов (СНМРИ, 344). В начале XVII в. Поблизости находилась Леонидова пустынь Угрежского монастыря. В писцовой книге 1623 г. отмечается, что около монастыря меж болот располагаются деревни монастырские, а крестьяне призваны в них из Вологодского, Тотемского, Устюжского и Галицкого уездов. Официальное название отражало принадлежность деревни: находящаяся во владении монастыря. Неофициальное восходит к м. л. и-прозвищу Лукава, отмеченному в новгородских документах XII – XIII вв. В русских говорах лукавить – ‘льстить’ и ‘хитрить’ (СРНГ, XVII, 187).
МОРЖЕНГА, д. Кокошиловского с/с Сокольского р-на. В первой половине XVI в. селение называется несколько иначе: «. д. Глушицкого монастыря Марженга на рчк. Марженге, а в ней Иванко Прихожей да Некраско Прихожей» (ПК Вол 1543, 64). В период польско-литовского нашествия запустела: «Глушицкого монастыря пустошь Марженка на рчк. Замороже» (ПО Вол 1627, II, 251). В конце XVII в. деревня именовалась по реке – Замарженга. Марженга – слово финно-угорского происхождения. Основа, по-видимому, от вепс. marg – ‘ягода’, однокоренное margzom – ‘ягодник, место, обильно поросшее ягодами’ (СВЯ, 321). Формант -енг (-еньг) восходит к слову со значением ‘река’, отсюда Марженга – ягодная река.
МОРТКИНО, д. Пельшемского с/с Сокольского р-на. В Прикубенье владельцем многих поместьев в XVI – XVII вв. был кн. А. Ф.Морткин. Возможно, название было дано по фамильному прозванию владельца. Фамилия 146
Морткин восходит к разговорному варианту м. л. и. Мартиан или Мартын: Мартиан > Мортко или Мартын > Мортко (Толкачев 1975, 119). В Белозерье в конце XIV в. проживал Харлам Мортка (АСЭИ, II, № 8).
МОСТИЩА, д. Подлесного с/с Вологодского р-на. В документах XVII в. селение называется Мостище (ПК Вол 1678, 304). Наименование дано по местоположению: находящееся близ мостища, т. е. ‘места, где ранее был мост или гать’ (Сл РЯ XI – XVII, IX, 274). Процесс топонимизации сопровождался плюрализацией.
МОТОВИЛИХА, д. Вожегодского с/с Вожегодского р-на. В XVII в. у селения два наименования: Максимовская – официальное и Мотовиловская (ПК Вол 1678, 313). Изменение Мотовиловская > Мотовилиха происходит в XVIII – XIX вв. От древнерусского имени-прозвища Мотовило (Он., 205). В русских народных говорах существительное мотовило обозначало не только ‘приспособление для ручной намотки пряжи’, но и ‘высокого, худощавого человека’, ‘непостоянного, легкомысленного’, ‘быстрого, всегда спешащего и торопящего других человека’ (СРНГ, XVIII, 299). Любое из этих значений могло лечь в основу прозвища.
МОЧАЛЬНИК, д. Верхнекемского с/с Никольского р-на. Название дано по местоположению: селение, возникшее вблизи зарослей мочальника – ‘мелколистной липы’ (СРНГ, XVIII, 316).
МУСИНО, д. Марденгского с/с Великоустюгекого р-на. Два мнения по поводу происхождения названия. Согласно первому ойконим образовался от древнего имени Муса. В источниках XV в. упоминается, например, Михаил Тимофеевич Муса Пушкин (Он., 208). Имя Муса восходит к еврейскому Моисей, в форме Муса оно заимствовано русским из тюркских языков, которые в свою очередь заимствовали его из древнееврейского (Баскаков, 143 – 144). По второй версии, ойконим восходит к слову из коми языка мусин – ‘участок открытой волы на болоте’: му – ‘земля’ и син – ‘глаз’ (СНГТ, 381).
МУСОРА, д. Аксеновского с/с Череповецкого р-на. В дозорных книгах 1589 г. упоминаются д. Мусарка («д. Мусарка пуста, хоромы развалились»), сельцо Мусара («а в нем хоромы крестьянские и поповы развалялись»), д. Починок Кинеев, Мусарка Малая то ж (ПДК Вол, 23 – 24). Какое из приведенных именований легло в основу современного топонима, сказать трудно, однако все они названы по р. Мусора. О происхождении гидронима см. на с. 58 – 59.
МЫГРА, д. Городищенского с/с Нюксенского р-на. Длительный период селение называлось Брызгаловский выселок – официально, Мыгра – неофициально. Топонимическое наименование Брызгаловский выселок свидетельствует о том, что селение выделилось из д. Брызгалово, расположенной в версте (СНМРИ, 365). Ойконим Мыгра – финно-угорского происхождения: в фин. mukkura – ‘выпуклый, холмистый’, в эст. miiger – ‘большое облако’, в марийском мугыр – ‘горб, изгиб’. Архангельские и велнкоустюгские говоры заимствовали слово мыгра в значении ‘небольшая возвышенность, горка с лесом’. Таким образом, название дано по местоположению: деревня, находящаяся возле горы или на горе.
МЫЗА, д. Бойловского с/с Кадуйского р-на. От эст. mois – ‘хутор , усадьба’. Слово мыза – ‘центральная усадьба помещичьего имения, изолированная от других поселений’, известно на территории Прибалтики с XV в. В русском языке оно отмечено с 1565 г. в значении ‘отдельно стоящая усадьба’, почти повсеместно употребляется в северо-западных землях, пограничных с Прибалтикой. В XIX в. распространяется шире (Лемтюгова, 128). На территории Вологодской области ойконим Мыза отмечен в западных районах – Кадуйском и Устюженском.
МЫТНИЦА, д. Старосельского с/с Междуреченского р-на. Слово мытница известно в древнерусском языке в значении ‘место сбора податей, пошлины’ (Сл РЯ XI – XVII, IX, 336). Мытница – деревня, где собирали подати. Есть также мнение, что название дано по р. Мытница.
МЯКИННАЯ, д. Нижнеентальского с/с Кичменгско-Городецкого р-на. Сначала была пустошь, которая называлась Мякинина Гора. Первый компонент топонима образовался от русского имени-прозвища Мякина (Он., 210). Мякинина Гора – возвышенное место, гора, принадлежащая крестьянину Мякине или разработанная им под пашню. В начале XVII в. на пустоши возникло селение: «Волость Ентала, черная д., что была пустошь Мякинина Гора, 3 двора» (ПК Уст 1624, л. 415). В середине века селение называется уже Мякинная Гора (ПК Уст 1656, л. 4 об.). В Списках селений середины XIX в. (230) отмечена д. Пустошь Мякинная на рчк. Ентале, 3 двора. Следовательно, название Мякинная возникает не ранее второй половины XIX в.
МЯКОТИХА, д. Житьевского с/с Сямженского р-на. От русского имени-прозвища Мякота, активного в древности на Новгородской земле: в г. Новгороде в начале XVI в. проживал, например, Мякота Иван Прасолов; своеземцы Мякотевы отмечены в Обонежье (Он., 210). Прозвище Мякота восходит к слову мякотина, обозначавшему в русских народных говорах ‘ржаной хлеб из просеянной муки’, ‘пирог’ (СРНГ, XIX, 79 – 80). Интересно, что в XVII в. деревня наряду с названием Мякотиха сохраняла и более древнее наименование Мякотиниха (ПК Вол 1678, 348). Ойконим Мякотиха окончательно закрепился лишь в XVIII – XIX вв.
МЯКСА, с, центр Мяксинского с/с Череповецкого р-на. Одно из древних селений края, впервые упоминается в документах 1453 г.: «. а противу Мяксы за Шоксною два остожья» (АФЗХ, I, № 307). Слово мякса финно-угорского происхождения, возможно, что оно восходит к вепс. magekaz – ‘гористый, холмистый’ (СВЯ, 343).
МЯНДА, д. Роксомского с/с Вашкинского р-на. Названа по местоположению. Слово мянда известно в белозерских говорах в значений ‘низкое, сырое место в лесу, по краю болота; зыбун’. Финно-угорского происхождения: ср. карел. mandii, эст. mand – ‘сосна’, вепс. mand – ‘сосняк на болоте’ (Субботина, 52).’

Источник